Часть вторая. Жан-Батист Мольер

Дон Жуан. Вот странное дело! Плохо же ты вознагражден за свое усердие.
Ну, так я тебе дам сейчас луидор, но за это ты должен побогохульствовать.
Нищий. Да что вы, сударь, неужто вы хотите, чтобы я совершил такой
грех?
Дон Жуан. Твое дело, хочешь - получай золотой, не хочешь - не получай.
Вот смотри, это тебе, если ты будешь богохульствовать. Ну, богохульствуй!
Нищий. Сударь...
Дон Жуан. Иначе ты его не получишь.
Сганарель. Да ну, побогохульствуй немножко! Беды тут нет.
Дон Жуан. На, бери золотой, говорят тебе, бери, только богохульствуй.
Нищий. Нет, сударь, уж лучше я умру с голоду.

Жан Батист Мольер. Дон Гуан

Мольеровы подсказки - Снова Бестужев-Рюмин - Честное слово - Про рыбную ловлю - Андрей Борисов 1-й - Конец всему

...А дела наши идут своим чередом. Вернувшись тогда с допроса, не мог я сесть сразу за листы. Попросил у караульного новую книгу, взамен с десяток раз уже перечитанного Теофраста. Из того, что было на тот момент свободного, достались мне пиесы Жан-Батиста Мольера, кои я и раньше читывал, но тут необыкновенно впору пришлось. Удивительно, право, как такие опусы разрешают держать в библиотеке тюремной - узнику тут и отвлечение от тяжких дум, и подсказка. Какую пиесу не открой, да вот хоть это взять, из Дона Гуана...

Дон Жуан. Что же мне вам сказать? Вы обе утверждаете, что я обещал
жениться на вас обеих. Разве каждой из вас неизвестно, как обстоит дело, и
разве нужно, чтобы я еще что-то объяснял? Почему я должен повторяться? Той,
которой я на самом деле дал обещание, - разве ей этого недостаточно, чтобы
посмеяться над речами своей соперницы, и стоит ли ей беспокоиться, раз я
исполню свое обещание? От речей дело вперед не двигается. Надо действовать,
а не говорить, дела решают спор лучше, чем слова. Только так я и собираюсь
рассудить вас, и когда я женюсь, все увидят, которая из вас владеет моим
сердцем. (Матюрине, тихо.) Пусть думает, что хочет. (Шарлотте, тихо.) Пусть
себе воображает. (Матюрине, тихо.) Я обожаю вас. (Шарлотте, тихо.) Я весь
ваш. (Матюрине, тихо.) Рядом с вами все женщины кажутся дурнушками.
(Шарлотте, тихо.) После вас ни на кого не хочется смотреть. (Громко.) Мне
надо отдать кое-какие распоряжения, через четверть часа я к вам вернусь.

Нет, сцена сия мне вовсе не амуры мои былые и грешные напомнила... А допросы - вот ведь какое дело. Так и в комитете, по всей видимости, нас, когда не запугивают, то улещивают, как тех бедняжек: "Ведь не вы тут больше всего виновны"... и другому тож - "Вот на вас показывают, а вы могли бы опровергнуть"... Ну или "Вы можете облегчить участь невиновных", тут ведь для кого как притягательнее выйдет.

И нет Сганареля, чтобы сказать: "Жалко мне смотреть, какие вы простодушные, и нет сил глядеть, как вы сами же и стремитесь к своей погибели. Поверьте мне обе: не слушайте вы сказок, которыми он вас кормит, и оставайтесь-ка у себя в деревне".

Хотя разговоры эти - про то, что действовать, а не говорить надо, опять же, невольно Лещины напоминают. Но не могли мы уже оставаться в своей деревне", вот в чем дело-то. С тех самых пор, как из тихой заводи вольтеровых умствований и провинциального тираноборчества вышли мы на такую большую воду, что уже и генерал-адьютантов те наши совещания интересуют, - с тех пор назад нам хода уже нету. Как и соседу моему по правую руку, тоже свой крест с нашими разделившему - и на списке том не к ночи будь помянутом, да и в крепости. Мучают не по силам его - и допросами и ставками очными, так что когда он всякий раз почти в бесчувствии возвращается, долго потом совестно разговором его беспокоить.

Помнится, на днях речь зашла у нас о Сергее Ивановиче М-вом, коий несмотря на все нещастные обстоятельства не может не вызывать у меня добрых воспоминаний. А у Мишеля Бестужева-Рюмина, оказалось, записка от него имеется, сию эпистолу он мне тут же с французскаго и перевел. Очень большой интимности письмо - о дружестве, о надежде и о Б-ге, которому Сергей Иванович Мишеля и поручает. Бестужев тут и говорит, что дружба эта - последнее, что у него осталось. Что ото всего прочего отказаться сможет - только не от нее. Несмотря на слова эти, означавшие, как я понимаю, что частью этого "прочего" я и товарищи мои являются, злая досада на соседа моего как то враз улетучилась. Оттого, что с такой щедростью открыл он передо мной, соузником случайным, единственное сокровище свое.

Не было никогда у меня такой дружбы, любви такой к единому человеку, несмотря на то, что Петр Борисов и брат его очень дороги мне. Ближе всего к такому - то, что я чувствую, вызывая в памяти черты товарищей, возвращаясь душой в братство наше Славянское. Не надейся ни на кого, кроме своих друзей и своего оружия. Друзья тебе помогут, оружие тебя защитит. А у меня и всего оружия сейчас - только я сам да друзья мои...

Поделился и я с Бестужевым воспоминанием о давнем, с того невозвратного лета, подарке М-ва - о щеточке, которой он мне баки расчесал да и на память оставил, условившись, что если кто живой останется, воспоминания записать. Вот будто мне писанины мало... А у М-ва, полагаю, много больше, чем у меня. Да и у Бестужева-Рюмина тоже.

Вот и теперь... И раньше доводилось мне его невнятные рыдания, не желая того, улавливать, но сейчас ему, верно, настолько тяжко, что даже гордости не осталось уже. И так невыносимо сие слышать было, что изменил я правило свое - не трогать его после допросов, спросил, чем его терзали. Оказалось - все как один на очных ставках показывают, что и правда вещал Мишель Бестужев в Лещинах про истребление Августейшей Фамилии.

"Они мне не верят... Не верят." Чем тут я ему помочь мог? Только обещать честью, что я, в любом случае, такого на него не покажу. Вроде, ему полегчало.

Через некоторое время в разговоре, где-то, по времени между нашими беседами о Вольтере и Плутархе, задал я Мишелю Бестужеву-Рюмину вопрос, по всей видимости изрядно поразивший: удил ли он когда-нибудь рыбу? Сей интерес возник внезапно, как только Мишель в беседе опять угасать начал, и говорить. что в следующий раз покажут все, что от него требуют - только бы очными ставками больше не изводили. Настроение его от спокойного разговора изменилось так внезапно, что я, по давней привычке своей, делить собеседников на рыбаков, и тех, кто к рыбной ловле вовсе не пригоден, и спросил его о том. Ответ меня нимало не удивил: нет, не любитель он сего благородного занятия. Да и то, сразу вообразил, как Мишель сначала подбегает к рогатке с удилищем, проверяя: не клюет ли. Потом бежит к костру - послушать, что там говорит Борисов 2-й или Сергей Иванович Муравьев. И снова к воде. Впрочем, нет. Полагаю , будь там Муравьев, Мишель бы и вовсе к удилищу не подошел.

Между тем, временному спокойствию нашему вскоре пришел конец: караульный пришел вести меня на допрос. Одеваться стал - и тут внезапным страхом накрыло. Пальцы свело так что застегнуть мундир стало делом затруднительным. Солдат со смешной фамилией Гриб даже помочь дернулся. Отказался: "Без лакеев рос!". Мне завязали глаза и все вновь повторилось ступеньки, косяки, навесы... Снова - туда Где лев рыкающий Чернышев и тусклый взгяд Левашева...

-Здраствуйте, Горбачевский.

А глаза у него сегодня усталые, снулые... Умаялся, видно.

- Здраствуйте ваше превосходительство.

Вот какая я стал фигура важная. Генералы со мной первыми здороваются. А все оттого что, как повязку с глаз снимут, долгое время гляжу на них и ничего сказать не могу. Все мне кажется, что не за бумагами они сидят - а за столом с приборами обеденными. И разве что салфетки под шею не повязаны.

Разговор все про то же - про Лещины да про список этот, с крестиками цареубийственными. И про то, известно ли было тем, кто этими крестиками помечен, что они обозначают. Я понятно, на своем стою: крестиками по просьбе Бестужева особо надежных обозначал, про цареубийство и разговора не было. Не то что про Фамилию.

- Кончайте уже эти глупости нести! Прекратите строить из себя героя, Горбачевский!

Это, ясное дело, генерал-адьютант Чернышов. Кулаком по столу стучит, так что чернильница подскакивает. Не расплескал бы...

- Да какой из меня герой? Я просто читал Уложение о наказаниях. И знаю что за цареубийство бывает.

- Милость Государя нашего выше уложения... Прекратите запираться и она Вам оказана будет! А Вашему "не помню" - грош цена, когда все, при том разговоре присутствовавшие, помнят его и подтверждают!

- Не помню я такого и показать не могу. А при высоком начальстве у меня издавна руки дрожат и память отказывает...

И ведь - правду же сказал. Когда так орут, сосредоточение выходит затруднительным.

- Готовы ли вы подтвердить свои показания на очной ставке с Борисовым?

А я ведь, по чести, и не понял сперва, какого из двух Борисовых мне сейчас предъявят. Петр? Нет, Андрей - точно он. И не он. Белое лицо его вначале изумило меня совершенно. А уж потом другой повод для изумления нашелся - те его показания, которые передо мной огласили. Да, про то, как Михаил Бестужев-Рюмин в муравьевском балагане призывал Государя истребить вместе со всею Фамилией. Что же с ним сделали такое, что он так показывает? Не понимает разве, что не только других, но и себя может погубить безвозвратно?

- Нет, остаюсь при своих показаниях. Андрей Иванович, но как это? Не было же такого, да и быть не могло!

- Все так и было, как я написал. И брат мой Петр тоже с тем согласен....

Петр Борисов - подтверждает? Как же это может быть?

Торжествует надо мною голос Левашова:

- Петр Борисов в железах уже два месяца. Кто из вас лжет? Он? Или Вы?

Он или я? Да, выходит что так.

Мы потерпели неудачу, Сганарель: этот нежданный шквал вместе
с лодкой опрокинул и всю нашу затею.


- Отвечайте уже быстрее! Прекратите увертки!

- Если Андрей Борисов 1-й и правда слышал, что Михаил Бестужев такое говорил, то мне здесь сказать нечего... Пусть будет так.

Беру перо. Подписываю. "Подтверждаю показания". И про кресты. И про Фамилию.

Вот и все. Не ушел червяк от карася. Теперь меня по кусочку доедать будут. И ведь не одного меня, вот в чем штука-то.

- Согласны ли вы теперь подтвердить свои показания на очной ставке с Бестужевым-Рюминым?

Это малодушие - позволять, чтобы тебе еще объяснили твой позор. Слушая такие речи, благородное сердце с первого же слова должно принять твердое решение.

Ох, Мольер, подсказчик проклятый!

- Да. Согласен.

Привели. Здорово, однако, он лицом опал, Михаил Бестужев-Рюмин. Измочалил, загнал его Высочайший Комитет - сейчас добивать буду.

"Подтверждаю, что во время лагеря в Лещине, Бестужев-Рюмин составлял призывал добровольцев на убиение не токмо Государя Александра Павловича, но и всей Августейшей фамилии. И составляли списки на сие преступление согласных".

- Но это же неправда! - Бестужев-Рюмин почти шепчет. Очень громко шепчет.

Зато Левашов - точно и внятно:

- То же показывают... прапорщик Бечаснов, капитан Тютчев, подпоручик Борисов...

- Неправда!

Ко мне кинулся - нельзя ему ко мне касаться. Замарается.

Да. Неправда. Все - неправда. Ничего нет. Остался только лист с моей подписью - и слезы на глазах Мишеля. И как он перо берет и бумагу эту проклятую подписывает.

Нет, еще одно осталось. Когда уводили уже - "Прости, - говорю. "На другого тебя обменял".

Понятно, что не прощают такое - а что еще сказать? Пусть хоть знает, как дело было. На маневр не хватит его, конечно. Да и меня не хватит ни на что больше. Все уже. С нами уже - все.

Гнусно-то как в брюхе карасьем, Господи!

---

Внезапно

Стационарник сдох, когда я писал самый переезд от Горбачевского. Мироздание, это знак?

---

Часть первая. Теофраст

Утешение верою - Наши характеры и Теофраст -Михаил Бестужев-Рюмин - Следственный комитет


Притворство в общих чертах можно определить так: это - старание
прибедниться в поступках и речах, а притворщик - это такой человек, который,
подходя к врагам, хочет скрыть свою ненависть.

Теофраст. Характеры.

.. К счастью, состояние мое пока нельзя назвать плачевным, несмотря на все старания к тому платц-маиора Подушкина, потчающего нас этой худой капустой. В отличие от соузников моих кашель меня пока не мучает, чему заслугу сию приписать, пока не ведаю, видимо, милости Природы. Узилище мое не позволяет всерьез разминать онемевшие члены, разве только ходить из угла в угол, подобно дикому зверю в клетке. Время от времени и приходится, хотя бы чтобы убрать холод в ногах. Однако такое времяпрепровождение губительно для духа, да и не слишком спасительно для плоти. Лутше удалиться от невзгод земных в философические дебри. Благо, тюремная библиотека предоставляет для этого все возможности. Правда, в большинстве своем в небольшом этом собрании - книги божественные, от которых я несколько отвык вне родительского дома. И привыкать пока не жажду, хоть не могу и не заметить, что соседям моим сия литература немалую поддержку оказывает. Немалое подспорье здесь им также - о. Петр Мысловский, который и меня не раз посещал.

Как сказать? Наверное, по Теофрасту. О. Петр Мысловский вот какой человек - он добрый, и, по всей видимости, жалеет нас. К тому же верит искренно, не как иные. Удовольствие от беседы с ним, безусловно, скрашивает наши тусклые дни, что касается меня, то я, не скрывая, жду его прихода. Но удовольствие это мало общего имеет с религиозным чувством - только с радостью разговора, а подчас - и интересного спора. Грешен, люблю поспорить. Помнится, с Петром Борисовым так вот, за трубками и спорами целые ночи проводили...

Открыв Теофраста, которого мне принесли - не рассмеяться не мог: "Во все века дела людей все те же"... Вот ведь как - "Пустословие - это склонность говорить много и не думая, а пустослов - это такой человек, который, подсев поближе к незнакомому, начинает с похвального слова собственной жене, потом рассказывает сон, что видел ночью,
а после этого перечисляет по порядку все, что ел за обедом". Так ведь и я готов сейчас общаться с любым, почти уже по любому предмету - благо за обедом тут многие едят одинаковое, а жены у меня нет. И точно - сосед мой по левую руку тотчас спрашивает, что это меня так развеселило. Ну вот я ему книгу и зачитываю. Тогда он спросил про имя - и заговорил на французском, в котором я не силен. Представился по-русски: князь Сергей Григорьевич Волконский. Генерал-майор. Вот оно как - для всех нас тут одинаковые квартиры.

Другой мой сосед только что прибыл в свою камеру, я слышу, как он обустраивается. Слышно здесь, и правда, настолько хорошо, что даже не совсем уютно - ты постоянно как будто на виду. Скребусь знакомиться. Неожиданное известие - сосед мой, оказывается, Михаил Бестужев-Рюмин, немало мне известный по делам Общества. Взят в чистом поле, с оружием в руках. Даже удивительно, я полагал, что из всех нас он этой участи скорее избежит.

Да, Михайло Бестужев-Рюмин вот какой человек. Говоришь ему что для того, чтобы мне принимать в Общество новых членов по новым правилам, если те члены будущие в другом городе пребывать изволят, средства на разъезды нужны, как быть? А он отвечает: "Вы должны всем жертвовать". И только. И ведь не поспоришь. Жертвовать надо - но мне бы более практической пользы советов, а не фантазий. Фантазии его далеко заводят - да и не меня одного. С фантазиями без практики в чистом поле - все одно что пехотой без артиллерии.

Тут приносят допросные листы. И - вот оно, началось. Скажу честно - все застыло во мне, видимо оттого, что сидел без движения довольно долго. "Подпоручик Бестужев-Рюмин показывает, между прочим что общество желало начать свои действия во время лагерей при Лещин, куда, надеялись, что прибудет Государь. Когда же узнали, что Его Величество не изволит быть, то решились, послать несколько членов в Таганрог для истребления Государя и потом целым корпусом идти на Москву. Взявши сие решение, Южное общество адресовалось к Славянскому обществу, коего члены стояли в лагере в 8-й дивизии, и артиллерии, как конной, так и пешей. Все Славянское общество на сие предложение согласиловсь, и когда вызывали членов оного на истребление государя, то предложились: вы, капитан Тютчев, майор Спиридов, Бесчасной, Борисов и брат его отставной..."

Подпоручик Бестужев-Рюмин показывает... Значит, теперь самое тяжкое как раз и начнется. До сего дня я довольно каялся, но все надеялся сей щекотливой темы избежать. Благо Борисов Петр тому способствовать обещал, помочь и часть вины моей на свои плечи переложить. Так, чтобы - поровну вышло. Не то, чтобы я от сего сильно отказывался, Борисов 2-й всегда мог убедить меня в том, что ему надо, о чем я в показаниях своих уже неоднократно писал.

И все же не удержался, постучал в стенку: "Зачем Вы это сделали, Мишель?". Он объяснил, что Комитет хочет только правды, только нашей искренности, чтобы открыть все дело. Как смог попытался донести до него, что искренности, точно, хочет, а вот правда не нужна, нужны - сведения. Это ж суд, когда русскому человеку от суда было что хорошего? С ними же не так надо: они тебе вопрос, ты им - увертку. Не помню, не было меня при том, а если бы был, то не за что бы не согласился на такое преступное деяние. Они, точно, видят, что ты врешь, но ведь точно не знают, за год с лишним и правда ведь, многое забыться могло. Тем более, из речей Бестужева-Рюмина, которые, я и на следующий то день в полном виде вспомнить не мог.

"Поскольку об истреблении царствующей фамилии я ничего не слышал, то и слов Бестужева упомнить не могу"...

Нет, слов всех не помню - а вот дух помню неплохо. Как у нас будто крылья вырастали и представлялось и правда возможным - сначала в Таганрог, а потом на Москву, целым корпусом. Как ставил кресты эти злосчастные, да тогда ж они не злосчастными были - особой отметкой самой Судьбы... Не помню, не помню, не мог знать. Не хочу об этом знать. Понуждаем был - вот этим духом особой Лещинской свободы и понуждаем, а также Мишелем Бестужевым-Рюминым лично.

... О том я потом и на допросе говорил. Генерал-адъютант Чернышев терпением не отличается, ровно фельфебель какой. Ну да младшие офицеры привыкли, что с ними не все и не всегда церемонятся. Вот генералам на таких допросах, верно, труднее. Чернышев, это ничего, это не страшно. Даже смешно иногда, но вот смех этот глупый и нервный лучше бы сдержать. ПУсть орет, пусть даже на "ты". Я в полном моем раскаяньи не должен быть слишком щекотливым, не положено нам..


- Да вы понимаете, подпоручик, что вы никто?

Это уже генрерал-адьютант Левашов. Смотрит своими рыбьими глазами на меня, как карась на червя.

- Вы случайно в это дело завязли и еще можете из него вылезти. Вам бы открыться полностью и других назвать, это единственное спасение...

Ага, как же. Единственная возможность дать вам еще больше корма, господа. Но это ничего, это пока не страшно. Просто генерал-адьютант Левашов вот такой человек, что люди для него - корм.

---

Преамбула к отчету

Я стар, я очень стар. Я прямо таки суперстар!

Итак. Прежде чем приступить к изложению нашей печальной истории, стоит, пожалуй, поделиться воззрениями игрока на эту больную тему - декабристов вообще и Горбачевского в частности. Так вот - любовь к декабристам пришла ко мне сразу, как только я научился читать. Одна из первых самостоятельно прочитанных книжек - это "Черниговцы", сейчас уже не помню автора, а в Гугле смотреть лень. Можно сказать что я тот самый типичный любитель истории, жертва советской историографии. Да, той самой, которая базировалась на "страшно далеки они от народа".

До сих пор помню, как в возрасте 13 лет я до двух часов ночи, стоя на холодном полу босиком в прихожей, беседовал по телефону с нашим историком по поводу доклада о декабристах, который должен был делать завтра на уроке. Была зима, но мне было жарко. И схему петербургского восстания, с таймингом, а также отступление полков, я помню еще раньше. И недоумение по поводу маршрута из Трилес - there and back again. А "Русскую Правду" впервые прочел в 14 - и, кстати, не нашел в ней ничего ужасного. Это я не про то, что я такой хороший. Это я про то, что декабристы - это любовь. Пусть даже - "по советским источникам". В СССР как известно, секса не было, была только любовь...

Любезный читатель, если ты еще не сбежал, то не бойся. Об этом можно говорить часами, но я не буду сильно тебя утомлять. Не буду также мучить и своими детскими стихами на тему - я и сам ими больше мучиться не хочу. Но там про следствие - было. И про последнее письмо. И про казнь. Это, наверное, был первый раз, когда я сыграл декабриста - для себя. При этом именно сферического декабриста в вакууме - поскольку в 13 лет не предполагал возможности влезть в чужую шкуру настолько, чтобы почувствовать ее своей. Но персонажа придумать уже мог. Даже сейчас, вооруженный фактами и комментариями, не могу представить, что с ним потом стало. Нет, казнен не был... но то ли умер в заключении, то ли в Сибири. И да, любимая девушка за ним не поехала.. Но это я все не о том... Я о любви.

Любовь побуждает к знанию предмета. Уже в 14-15 я знал, что они не были такими уж "богатырями, выкованными из чистой стали". Про следствие и поведение на допросах - тоже приблизительно себе представлял, хотя и без детального знакомства с источниками. И да, такими - живыми, уязвимыми, а не из чугуна и стали, они мне были еще милее. Да, со всеми своими слабостями и несообразностями. Примерно в то самое время мне достались записки и выдержки из писем Горбачевского.

Горбачевского советская историография как раз очень любила - может быть, именно за то странное освобождение крестьян. А может и за критику южан, кто ж их, советских историков разберет-то? Но в моем юношеском сознании накрепко отпечатался именно Горбачевский "Записок". И долгое время другого Горбачевского для меня не существовало. Только этот "последний оставшийся в Сибири декабрист" с брыльями, по которым плакала щетка Муравьева-Апостола. И клятва Соединенных Славян - "Пройду тысячи смертей, тысячи препятствий, пройду и посвящу последний вздох свободе и братскому союзу".

Пришли новые времена, и новые источники. Часть из них невозможно было встречать без недоумения, например, печально известное повествование А. Бушкова, а также книга "Заговор графа Милорадовича", цитаты из которой не могу не привести: "Мужская половина царской семьи рассыпалась в стороны, как зайцы, максимальным образом усложнив задачу охотников".
"Декабрь 1825 показал, что план заговорщиков оказался с дыркой и выполниться не смог". Подобная перлы не могли не породить недоверия к компетентности авторов, их высказавших. Ну и тогда же пошло вот это: "А вы знаете, как они все друг друга сдавали на допросах?". Я, разумеется, знал. В том числе и про И. И. Горбачевского - про поведение в крепости которого даже те самые советские историки утверждали, что "это была единственная малодушная страница в его биографии". Но - была, из песни слов не выкинешь. И почему так, почему эти люди оказались гораздо более податливы на излом, чем другие, которых мучили гораздо крепче, тогда себе объяснить не мог. Теперь - могу, наверное, но тоже, " тiлькi для себе"...

Про Горбачевского уже было. Теперь снова про меня. В ролевых играх я могу сыграть очень многое. Необходимость играть негодяев меня не пугает - причем как возвышенных, так и самых настоящих "мердяев". (Словообразование, предложенное Каховским, не просто негодяй, а негодяй мерзкий). Я читал показания Горбачевского не раз. И это можно было бы отыграть именно так, по показаниям - человека, настолько растекшегося, что он обвиняет не только раздражавшего его Мишеля Бестужева-Рюмина, не только "втянувшего" Муравьева-Апостола, но и ближайших друзей. Можно - но я не стал. Потому что тогда это было бы совсем безнадежно. Потому что "я не мох" - в смысле - не мазохист. Потому что - любовь, которая (вы помните, да?) никогда не перестает.

Так что мы на эту тему так договорились с игроком на роль Борисова 2-го: у нас было время обговорить ситуацию перед арестом. И Борисов 2-й, встревоженный тем, что Горбачевский, получается, виноват более, а также своей ответственностью за "втягивание", предложил "вали на меня". А Горбачевский взял, да и согласился - сыграть Ивана-дурака, полностью сломанного и пишущего гадости про самых близких. Ну и - сыграл даже слишком хорошо. Так что это не будет история про полный крах с самого начала. Это будет история про то, как игра в падение приводит к падению. И конечно - это будет история про любовь. Не мою.

---

То же, о том же...

Вы бы знали, как бодряще звучит с утра возглас Каховского, собирающегося доканчивать шитье и рассматривающего жилетку:

"Слава Богу, здесь всего пять петель !".

С добрым утром всех!

---

10 лет тому назад...

Байка (почти дословная) с игры, которую мы делали 10 лет назад на базе однокомнатной квартиры Эри. Комната отыгрывала Зимний дворец/Петропавловскую крепость. Кухня - квартиру Рылеева/комнату для допросов.

Очная ставка Рылеева и Каховского.
Бенкендорф: Кто убил генерал-губернатора Санкт-Петербурга графа Милорадовича?
Рылеев и Каховский, хором: Я!!!
Бенкендорф: Нет, я спросил, кто посмел убить графа Милорадовича?
Рылеев и Каховский, снова хором: Я!!!
Бенкендорф, злясь: Да кто из вас убил графа Милорадовича?!
Рылеев и Каховский: Я!!!
Государь император, которому все надоело, выходя из-за ширмы: Ну я его убил, я! Дальше что?

Да... меняемся мы с течением времени, меняются и игры. Государь-император, между прочим, даже не троллил, а чистую правду сказал. Ему перед восстанием, чисто по Гордину, Милорадович орал что у него вся гвардия в кармане. Ну и 14-го император его послал на площадь словами: "Идите, там ведь Ваша гвардия!"

---

У всех декабристы, как декабристы, а мне достались...

В смысле - все прекрасные стихи постят... А меня только на стеб пробило. "Крысонька" после игры вообще стала одной из моих любимых песен, Каховский подтвердит. Ну вот кого люблю, того и бью - "Крысоньке" и досталось.

Итак - совпадений с реальными лицами не искать, лирический герой - сферический декабрист в вакууме в крепости. Исполняется с надрывом.

Тихо капает вода...
Век мне воли не видать.
Вот уж скоро третий месяц
Как упрятали сюда

Говорят, уже апрель
А тогда мела метель…
Я не помню те беседы,
Высочайший комитет!

Обвиняют черт-те в чем,
Корчу рожу кирпичом
Говорю что падал с дуба
И вообще тут не при чем.

Ну а мне в ответ:" Кого…
Ты отметил для того
Чтоб зарезать Государя
И фамилию его?"

Просто всех до одного...

А потом придут друзья
И расскажут… слишком много
Убедили, да, виновен
И часовню тоже я

Скрип замка... Ну, все, конец!
Нет, опять святой отец…
Мне бы раньше так молиться
Расшиби меня творец

Огонек свечи дрожит,
И допросный лист лежит
Я сверну его покрепче…
Муха больше не жужжит

Тут другая в стенку - жжах!
Даже лапки не дрожат.
Мне бы так башкой о камень
Я бы тоже не жужжал

Что-то суд уж больно скор,
Вот уже и приговор!
Всех по первому разряду
Нас отправят под топор.

Что за странные дела?
Нам амнистия пришла!
И в Сибирь сошлют бессрочно.
Ну, спасибо, Николай.

(«Перестань дите пугать,
Он углючится опять
Вот еще прочтет френдленту
И пойдет фигню писать…»)

Не прощаюсь навсегда!
Я еще вернусь сюда!
В трех десятках монографий
В исторических трудах…

Вот попляшете тогда…

---

В порядке бреда...

Кто эта страшная женщина Милева Марич (из Польского общества, что ли?) и что за чушь она пишет в своих показаниях? НЕ БЫЛО меня в Каменке! НЕ БЫЛО! И в имении Сергея Муравьева, в гостях, меня тоже не было...

---

Флешмоб, такой флешмоб)

Общая вводная: вы отписываетесь в комментариях, а я называю вам три роли, в которых мне было бы интересно вас увидеть.
После этого вы пишете у себя пост о том, как вы видите эти роли, как бы вы их сыграли, и вообще, взялись бы их играть или нет.

Мне от  *Айвен*

Alex Kerven,
1. Эльфийский лорд из Арды.
Их в моей жизни, как не странно, почти не было. Только два. Еще два - в невысказанных мечтаниях. Как буду играть - так это смотря кого... Ладно, например Ородрет. На сюжете от Падения Тол-Сириона до Глобального Песца. Мне давно хотелось сыграть характер, отравленный страхом, но который пытается этому противостоять. Или хотя бы противолежать. Играл бы канон, верность, попытку сохранить твердость. Все, что по-идее, присуще эльфийскому лорду. Все, что с известных пор весьма трудно удается сохранить.

2. Некто времен воцарения Петра.
Было неоднократно) Сейчас если играл бы - так неименного. Хотел бы сыграть калику перехожего, увечного скомороха, возможно, из бывших стрельцов, ушедших от расправы. Ходит по городам и весям (и даже без медведя). Задача - тупо выжить... Ну и напиться. При этом в разбойники не хочет, хотя с разбойниками знается. И в скит не хочет, хотя и со скитскими знаком... И вообще никуда не хочет, хочет только новые сапоги. Ну и чарочку - за шинкарочку. А то так есть хочется, что переночевать негде...

3. Петербуржец 1905-го года.
Адвокат. Модный адвокат - с золотыми запонками и собственным выездом. При этом - вышедший из разночинных "низов", добившийся конторы и практики тяжелым трудом. Поэтому нарочито, подчеркнуто высокомерен и язвителен. Блистателен на судебных заседаниях. Очень не любит соприкасаться с "изнанкой жизни", но по роду работы - приходится. По-страшному боится утратить то, что приобрел. При этом для товарищей - добрый малый и блестящий собеседник.

---

Дагерротипы

Не видел раньше этого фото. Какой он тут... львиный.



Больше декабристов хороших и разных - здесь kolybanov.livejournal.com/7336906.html

---

Крыша едет, сахар синий...

...А Каховский убеждает в Питер 14-го... Ненавижу зимний Петербург. Один раз был - мне не понравилось. И потом что же это, не будет декабристкой пьянки, жженки и ломтя конституции?

---

Продолжаю страдать фигней.

И теперь у меня новый аватар. А со службы, кажись, пока не уволили, несмотря на двухдневный прогул. Видимо мой бледный лик уверил начальство что я не совсем здоров.

---

Мое движимое-недвижимое

А еще у меня пополнился реликварий. Не только щеточка Муравьева-Апостола, но и книга про "40 способов завязывать галстук". А также, совершенно случайно - поменял батарейки на брегете и обновил оный. У него на крышке - фрегат "Конституция".
А нож Эркассе, похоже, меня на этой игре покинул. Что ж - кто-то теряет, кто то находит...

---

В настроение

---

Благодарности. (А где отчет? какой отчет?)

А я ведь не ожидал, что так будет... Хотя и представлял примерно, что придется сыграть. Но персонаж, однако, эту книгу не читал. Что могу сказать - впервые отыграл на РИ предательство в полном смысле этого слова. Теперь вдвойне не понимаю заранее, до игры, намерения "отыграть падение". Это, знаете ли, одно из самых неприятных ощущений в жизни, и даже своеобразной мазохистской сладости не обещает. Тошнота - и все.
Благодарности - героической мастерской группе (особенно г-ну Левашову) и героическим игротехам, которые и "швец и жнец и на дуде игрец"... То есть и караульный, и подследственный и вообще Почта России... Но особенно - Андрею Борисову 1-му ака  cathleen lie полностью вынесшему мне мозг. И душу. И волю к сопротивлению.
Отдельные благодарности - соигрокам и сокамерникам Мишелю Бестужеву-Рюмину, ака  *Айвен*, князю Сергею Григорьевичу Волконскому, и конечно же Петру Борисову 2-му  treumer, который, согласно показаниям "мог делать со мной все". Даже заставить жить, и выучить французский.
И еще - постигровому духу Каховского, который снова научил меня плакать.
Dixi

---

Я дивнюк и идиот (вместо отчета. Почти вместо)

Финрод и Голоса в его голове

Эту башню я строил в далекий год
Но разрушить ее – не мне.
Я стоял на ее вершине – и вот
Я лежу у ее корней.
Подо мною пол. Надо мною – свод.
Впереди – не осталось дней.
- «Не спешил бы так в Тол-ин-Гаурхот»
Рокотали камни на дне...

НАРГОТРОНД:

«Не спешил бы ты, не смешил бы ты…
Не смущал бы уже народ…
Не пришлось бы идти маршрутом простым
От родных - до чужих ворот…
Если руки пусты, закрома - чисты
Как ты можешь идти вперед?»

- Знаешь, там, где давно сожжены мосты
Было б странно разведать брод…

КУРУФИН:

« Помнишь тех, кто пил с тобою вино
В красном золоте октября?
Нынче в чаше твоей показалось дно.
И в итоге – все было зря.
У твоей легенды конец иной
Невозможен, как говорят…»

- Так все темы в конце сольются в одно
Так все реки текут в моря…

САУРОН:

- Море жрет суда. Море ждет суда
Не прощая ничьей вины.
Море жжет дотла поцелуем льда
И объятьями глубины.
Корабли не придут. Никуда. Никогда.
Вьюжный парус навеет сны…
Темный морок тебя уведет туда,
Где костры уже не нужны.


- Где всегда темно – там горит огонь
Разгоняя холод и скорбь.
Я могу понять твое торжество,
Это был продуманный ход.
Помню остов, обугленный и нагой
Черный киль занесен песком…
Только где ж святого найдешь одного
Среди тех, кто пошел в Исход?

БЕРЕН:

- Среди тех кто шел, говорил, творил
Кто останется? Кровь и прах?
Знаешь, где я видел тот Сильмарилл?
Чтоб ты им подавился, Враг!
За него тебя и всех уморил,
Лучше б сразу на меч, чем так.

- Раньше смерти о смерти не говори.
И теперь – еще не пора.

Где-то в небе всегда орел парит.
Это древний как мир закон.
У прощальной ясности, у зари
Там, где слово уходит в стон
Знаешь, где я видел тот Сильмарилл?
В небе огненно-золотом….

Это нужно запомнить – и хватит сил
На последний рывок. Потом.

---

Сонный бред

Сегодня приснилось что мне срочно писать статью - "Кулинария в жизни... П.Г. Каховского"... И судорожно думаю, где искать материалы.

---

Менячувствие.

Тупить по Арде - это значит не заниматься делом а выискивать новые и новые фанфички. На некоторые плеваться, некоторыми - неспешно наслаждаться. Я два дня безыдейно туплю по Арде. И останавливаться не собираюсь.

---

Настроенческое

Хочу "Бейлиса" и клубники. И разговоров о высоком).

---

И вновь продолжается бой...

15.04.2014 в 12:05

Пишет  Alex Kerven:

И вновь продолжается бой...
Данное сообщество будет использоваться для выкладки материалов и общения к игре "Ангбандский пленник".

И первое объявление:
Уважаемые игротехи и те, кого это касается. Я думаю насчет сбора-сыгровки. На следующей неделе. Кто когда может?