Держись, декабрист! Ты участвуешь в глобальном процессе...
.. И я, пожалуй, понимаю, почему. На "Следствии" одна жизнь персонажа закончилась - что бы то ни было, впереди было нечто новое. Здесь же - у него впереди еще много лет. И будет еще хуже - когда все разъедутся. Ему останется только пить чай, пытаться выживать, ждать писем и беседовать с несуществующими здесь и сейчас. И вот это все достаточно тягостно.
Я не вышел из Петровского Завода. Или он из меня не вышел, какая разница?
Я не вышел из Петровского Завода. Или он из меня не вышел, какая разница?
дурень, сказал бы князь-Шурик,мало ли какая ересь снится - и мало притом странного, что ты-то во сне остаешься тем же собой и действуешь так, как действовал бы наяву?...на самом деле это была не игротехника в чистом виде, а что-то вроде игроцкой самодеятельности - при наличии знания заранее, что будет вот такой сон. Ну то есть, подробности этакого Шурика я придумывала сама, а часть и вовсе нарисовалась ровно в процессе. (Вот пожалуй мысль не забыть надеть "тиару" и забыть ее снять так и появилась, - мелькнуло, что ТАКОЕ, увенчанное цветастым черти-чем, будет выглядеть отдельно забористо...)
И - повторюсь, так или иначе, из этого вырос очень сильный и нужный разговор - надеюсь, и Горбачевскому от него было что взять, но это было внезапно важно - поговорить про Павла, рассказать кому-то, каким он был - притом, что по своей инициативе он не станет это говорить, а те, кто Павла знал так же близко, как он, и так все знают... И притом говорить - это словно ненадолго вернуть, встать рядом. А это нужно...
няшаобаятельный и добрый, а тем, что он делает, говорит и думает. Если же все не так - это не Сергей Иванович Муравьев-Апостола хрень какая-то. То же и с Барятинским - очень сложно видеть уникальную шапку друга на том, кто им никак являться не может.