Держись, декабрист! Ты участвуешь в глобальном процессе...
Губернский город Дубравник
Восьмидесятого года.
Что там может случиться, право?
Все в провинции – глушь и муть.
...Утро в жандармской управе
Начинается с его прихода.
Он приходит, за стол садится,
Как всегда, нахмурясь чуть-чуть.
Маленький человек Птицын
Бледный, худой как спица,
Тихий делопроизводитель,
В агенты он не годится:
«Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь»

Что же контора пишет?
Может – роман трехтомный,
Исследование по химии
Или любовный стих?
- Семь розыскных листов,
Три филерских отчета,
И протокол допроса -
Кто-то снова сдает своих…

Лежит перед ним дело -
Ладно скроено, крепко сшито.
Бумажная чья-то ловушка,
Чей-то оборванный путь
И вот берется за дело
Маленький человек Птицын,
Винтик огромной машины,
Попавшее в нее тело
Мелящей в железные стружки...
«Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь»

А то, что он перепишет
И в тайный кармашек денет
(Лишь одну из этих записок история сохранит)
Это самое большое сокровище –
Важнее партийных денег.
Ценнее шрифтов типографских
Убийственней, чем динамит.

Записка в несколько слов
И напрасно старались солдаты.
И жандармы угрюмо сетуют:
«Можно ставить на деле крест».
Семь розыскных листов
Не найдут своих адресатов
И обыск на Конной улице
Не повлечет арест.

В Дубравнике осень, осень...
Восьмидесятого года,
Скорая на расправу.
Куранты пробили восемь.
Он идет по дороге в Управу.
Туда, где его прихода
Чины жандармские ждут.
Осталось с горки спуститься…

…Убегай, улетай отсюда
Смелая свободная птица,
Агент третьей степени Птицин.
Не хочу, чтоб так было взаправду….
Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь!